Ver thik, her ek kom!
читать дальшеТак вот они какие — экзальтированные провинциалки, подумалось вдруг Катьке. А ты бы так смогла? — спросила она саму себя. Не смогла бы. Да нет — без всяких «бы» - ибо не смогла. Не шмогла — так точнее. Как та кобыла из бородатого анекдота. Потому что да — ночевать под мостом и таскать подносы — это слишком круто, конечно. Не каждому дано, как оказалось. Катьке вот не дано. Похоронила собственную мечту ради теплой домашней постели и бесперебойного питания, так, выходит? Выходит, так...
- Знаешь, Кать, театр для меня — все. Звучит пафосно, и ты, наверное, думаешь, что я экзальтированная провинциалка? Да только без пафоса и не объяснишь толком. Я — та самая тряпичная кукла из чулана. Меня вот, наконец, достали, пыль стряхнули, только во что играть —еще не придумали. Как-то так.
Ну да, ну да. Экзальтированная провинциалка, как же — думалось Катьке. Кукла, говоришь? Куклы под мостом не ночуют. И чужие мысли не подслушивают. Да и глаза у них... Не такие. Что-то здесь не так. А вот что? Черт, опять глаза. Это что еще за фигня в голове завелась? Мало ли, какие у кого глаза, зачем вот так? К чему? Бред какой-то. Хтонический, невыносимый бред. Но как же хорошо вот так, рядом! Просто сидеть и болтать, иногда зачем-то взявшись за руки... За руки? За руки! Боже ж мой, это еще что за новости? Так. А вот тут уже требуется персональный внутренний психоаналитик. А впрочем — к черту психоаналитика. Пусть сидит себе на рабочей окраине подсознания и молчит в тряпочку, даже крутит пальцем у виска — пусть. Такого теплого и уютного «здесь и сейчас» не было с самого детства. Да и там, вернее всего, не было. А воспоминания — штука ненадежная, что и говорить...
- Так. Спасибо этому дому, пойдем к другому — Ритка резко вскочила, ухватила поднос с грязной посудой и явно вознамерилась бежать
- Ты чего? Куда собралась-то?
- Так я ж работаю! Кушать-то хочется, так что на лекцию я не пойду. Ты послушай там и за меня тоже, пожалуйста. Оно негоже, конечно, с первых дней прогуливать, но ведь с работы попрут — я ж с голоду загнусь. А я так не хочу, я ж молодая еще. Я, когда в Москву приехала — четверо суток голодная сидела. Пока меня в ту корчму не занесло. Там, знаешь, кормили бесплатно. Хреново, зато бесплатно. Это все и определило тогда.
- А сейчас ты где? Там же?
- Неее, что ты! Я теперь на повышение пошла — в другую корчму. Крутейший ресторан, Мак Доналдс называется, слышала? То-то! «Свободная касса!» — скорчила Ритка забавную рожицу — так и живем. У меня же теперь регистрация московская, от общежития, ага. Могу и пошиковать, в плане выбора места работы. Ладно, пора мне
- Ага. До завтра. Завтра-то придешь?
- Куда я денусь! Завтра полно профильных, архиважных дисциплин, танцы вон будут. Тут у местного препода фишка — он назначает пары не глядя, даже не видя вообще студентов, а меняться не моги. С кем поставили, с тем и танцуй. Ой, все опаздываю! - Ритка сорвалась с места, брякнула поднос на стойку, и только ее и видели.
И снова стало холодно. В один миг озябли руки, плечи повело ознобом... С чего бы вдруг? Ах, ну да — на улице почти минус, а в институте не топят. С этим все понятно. Но ведь только что, минуту назад, пока Ритка сидела рядом, было тепло? Было. И как следует понимать сей термодинамический феномен, спрашивается? Джоули, килоджоули, скорость движения частиц — эх, надо было учить физику. А то сидишь вот так, дура дурой, хоть плачь...
II
Звон будильника ледяным тесаком обрушился на беззащитный спящий мозг, привычно напугал и раздосадовал. Катька в сонном гневе запустила в будильник тапком, попала. Без толку, правда — все равно орет, как резаный. Надо вставать. В институт идти надо, да. Постигать великое искусство лицедейства, становиться жрицей Мельпомены, чтоб ей провалиться. А сегодня еще и сестрица ейная объявится — Терпсихора. Танцы у нас по расписанию, как же.
А вот интересно — если человек к музыке неспособен — это медведь на ухо наступил. А если танцевать не умеет и вряд ли будет? Ну вот как она, Катька, например?
Так и не придумав, кто ей куда наступил, Катька дожевала гренку, накормила умирающего от голода восьмикилограммового кота и двинулась в путь. Благо, небо прекратило свое выматывающее нытье и даже расщедрилось на некое подобие солнца. Светило было холодным и унылым, как голодающая лягушка, но хоть что-то. Лучше чем было, во всяком случае.
- Знаешь, Кать, театр для меня — все. Звучит пафосно, и ты, наверное, думаешь, что я экзальтированная провинциалка? Да только без пафоса и не объяснишь толком. Я — та самая тряпичная кукла из чулана. Меня вот, наконец, достали, пыль стряхнули, только во что играть —еще не придумали. Как-то так.
Ну да, ну да. Экзальтированная провинциалка, как же — думалось Катьке. Кукла, говоришь? Куклы под мостом не ночуют. И чужие мысли не подслушивают. Да и глаза у них... Не такие. Что-то здесь не так. А вот что? Черт, опять глаза. Это что еще за фигня в голове завелась? Мало ли, какие у кого глаза, зачем вот так? К чему? Бред какой-то. Хтонический, невыносимый бред. Но как же хорошо вот так, рядом! Просто сидеть и болтать, иногда зачем-то взявшись за руки... За руки? За руки! Боже ж мой, это еще что за новости? Так. А вот тут уже требуется персональный внутренний психоаналитик. А впрочем — к черту психоаналитика. Пусть сидит себе на рабочей окраине подсознания и молчит в тряпочку, даже крутит пальцем у виска — пусть. Такого теплого и уютного «здесь и сейчас» не было с самого детства. Да и там, вернее всего, не было. А воспоминания — штука ненадежная, что и говорить...
- Так. Спасибо этому дому, пойдем к другому — Ритка резко вскочила, ухватила поднос с грязной посудой и явно вознамерилась бежать
- Ты чего? Куда собралась-то?
- Так я ж работаю! Кушать-то хочется, так что на лекцию я не пойду. Ты послушай там и за меня тоже, пожалуйста. Оно негоже, конечно, с первых дней прогуливать, но ведь с работы попрут — я ж с голоду загнусь. А я так не хочу, я ж молодая еще. Я, когда в Москву приехала — четверо суток голодная сидела. Пока меня в ту корчму не занесло. Там, знаешь, кормили бесплатно. Хреново, зато бесплатно. Это все и определило тогда.
- А сейчас ты где? Там же?
- Неее, что ты! Я теперь на повышение пошла — в другую корчму. Крутейший ресторан, Мак Доналдс называется, слышала? То-то! «Свободная касса!» — скорчила Ритка забавную рожицу — так и живем. У меня же теперь регистрация московская, от общежития, ага. Могу и пошиковать, в плане выбора места работы. Ладно, пора мне
- Ага. До завтра. Завтра-то придешь?
- Куда я денусь! Завтра полно профильных, архиважных дисциплин, танцы вон будут. Тут у местного препода фишка — он назначает пары не глядя, даже не видя вообще студентов, а меняться не моги. С кем поставили, с тем и танцуй. Ой, все опаздываю! - Ритка сорвалась с места, брякнула поднос на стойку, и только ее и видели.
И снова стало холодно. В один миг озябли руки, плечи повело ознобом... С чего бы вдруг? Ах, ну да — на улице почти минус, а в институте не топят. С этим все понятно. Но ведь только что, минуту назад, пока Ритка сидела рядом, было тепло? Было. И как следует понимать сей термодинамический феномен, спрашивается? Джоули, килоджоули, скорость движения частиц — эх, надо было учить физику. А то сидишь вот так, дура дурой, хоть плачь...
II
Звон будильника ледяным тесаком обрушился на беззащитный спящий мозг, привычно напугал и раздосадовал. Катька в сонном гневе запустила в будильник тапком, попала. Без толку, правда — все равно орет, как резаный. Надо вставать. В институт идти надо, да. Постигать великое искусство лицедейства, становиться жрицей Мельпомены, чтоб ей провалиться. А сегодня еще и сестрица ейная объявится — Терпсихора. Танцы у нас по расписанию, как же.
А вот интересно — если человек к музыке неспособен — это медведь на ухо наступил. А если танцевать не умеет и вряд ли будет? Ну вот как она, Катька, например?
Так и не придумав, кто ей куда наступил, Катька дожевала гренку, накормила умирающего от голода восьмикилограммового кота и двинулась в путь. Благо, небо прекратило свое выматывающее нытье и даже расщедрилось на некое подобие солнца. Светило было холодным и унылым, как голодающая лягушка, но хоть что-то. Лучше чем было, во всяком случае.
@темы: раскас